Хоразинские рассказы [компиляция] - Дарелл Швайцер

Даррелл Швайцер

Хоразинские рассказы [компиляция]

Повешенный и Призрак

Darrell Schweitzer, «Hanged Man and Ghost» (2014)

Это такая игра и вот как она проходит: если Повешенный схватит тебя первым, ты умрёшь. Если тебя схватит Призрак, ты умрёшь и останешься таким на некоторое время. Может быть, ты даже не поймёшь, что уже в игре. Детям известны правила. Их целая уйма.

Когда же началась именно эта игра?

В сентябре у нас появилась новая учительница. У нас, в Хоразине. На севере штата Пенсильвания. За Скрантоном сверни не в ту сторону, потом поверни налево и жми вперёд, пока не потянутся мрачные холмы, мимо мест, где ничего нет, и так доберёшься до самой Долбаной Глуши, там и найдёшь Хоразин. Уйма городков в этой стороне носят библейские имена. Эммаус. Вифсаида.

Тут имеется девять детей, поэтому окружной школьный совет настоял, что у нас должна быть учительница и они прислали мисс Уайт. Не знаю, чего она ждала, но в своё распоряжение получила, пожалуй что, последнюю однокомнатную школу в стране и девять растрёпанных деревенских детишек, большинство которых ходили босиком и не могли похвастаться чистотой. Самая старшая из них — моя сестра Лисси. Ей уже исполнилось тринадцать. Мне в том году было только одиннадцать.

— Ну, вы прямо как дети амишей, — заметила учительница.

— Нет, мы не амиши, мэм, — ответил кто-то.

Она рассмеялась и глянула вниз, на все эти грязные ноги. — Выходит, это не из-за вашей религии?

— Неа.

— В таком случае, — заявила она, вся такая благопристойная и чопорная, — я предпочла бы, чтобы вы приходили на занятия в обуви. Так будет… опрятнее.

Без толку было объяснять ей, что босиком лучше ощущаешь тварей, что покоятся под землёй, ведь, как говорится: «коснёшься плотью — коснёшься волшебством». Не у всякого была такая способность. Некоторые дети имели и другие таланты, но нам было велено хорошо себя вести и уж конечно, в тот, первый день, никто даже и не думал летать.

Она стала спрашивать, как нас зовут.

— Лисси, — назвалась моя старшая сестра.

— Как мило! Это уменьшительное от Мелиссы?

— Нет, — ответил я. — Так называется ящерица. Уменьшительное от Лссс-гссс-х'н-ааак.

Мисс Уайт ткнула в меня пальцем. — Чего в этом классе не требуется, так это умничанья.

Я думал, что вся суть школы как раз в том, чтобы сделать нас умными, но не стал спорить.

Остаток дня всё шло гладко, по крайней мере, до дневной перемены, когда мисс Уайт поймала Лисси у ручья, где та нашла дохлую кошку и пыталась расчленить её перочинным ножиком.

Вот тогда мисс Уайт действительно психанула.

— Фуу! Это отвратительно! Прочь оттуда!

Учительница дёрнула Лисси с такой силой, что чуть не сломала ей руку, но Лисси не закричала. Она только верещала: — Мне нужна голова!

— Гадко! Мерзко! Ужасно!

Лисси взглянула прямо на меня и свободной рукой подала знак, зашевелив пальцами.

«Призрак».

В ответ я сложил кольцо из большого и указательного пальцев. «Повешенный».

Мисс Уайт заметила это, подвигала своими пальцами и спросила: — Ну, а это что такое? Что это?

— Просто игра, мэм, — отвечал я.

Может быть, учительницу успокоило то, что я назвал это просто игрой, был вежлив и обращался к ней «мэм».

Она вздохнула и отпустила Лисси.

— Просто не знаю, что мне делать с детьми, вроде тебя.

Мне подумалось, что вряд ли она останется с нами очень надолго.

Несмотря на это, а, может, из-за того, что я вежливо с ней разговаривал или был братом Лисси, со мной учительница особенно пыталась завести дружбу, сделать меня учительским любимчиком. Тем же вечером мисс Уайт пришла к нам домой на ужин, потому что решила остаться у нас, хотя бы на некоторое время, вдобавок, заглянули ещё несколько человек из деревни, даже наш вождь — Старейшина Авраам и Брат Азраил, который держит универсальную лавку, так что беседа шла очень любезно и не очень конкретно — все радушно приветствовали мисс Уайт и знакомились с ней. После этого она отправилась на кухню — помогать маме мыть посуду. По-видимому, женщины всегда стремятся помогать мыть посуду, даже когда их помощь не требуется. Может, мисс Уайт старалась поступать так, будто она — одна из нас, а не всего лишь приезжая и посторонняя. Как бы там ни было, пока учительница оставалась на кухне, Старейшина Авраам склонился ко мне и произнёс: — Ну, Иеровоам… Джерри… всё в порядке, можешь дружить с ней, делать, что она велит и показывать, что ей захочется увидеть, только не делай ничего, противного нашим обычаям. Подыгрывай ей. Ты понял?

— Ага. Думаю, да.

— Молодец.

Он сложил пальцы в знаке «Призрака», словно это было секретом между нами, хотя, по-моему, другие тоже это увидели, но ничего не сказали.

Позже вечером я показал мисс Уайт свою комнату и учительница притворялась, будто ей интересна детская дребедень: камушки, ракушки, наконечники стрел, сигарная коробка, полная булавок с жуками и висящие под потолком модели самолётов, сделанные мной самим. Настоящий интерес у мисс Уайт показался, когда она увидела на полке мою коллекцию «National Geographics» — около дюжины номеров, которые я вновь и вновь перелистывал, разглядывая фотографии необычных людей и далёких мест. Тогда в Хоразине ещё не было ни интернета, ни мобильных телефонов, ни даже телевидения, потому что из-за холмов плохо ловился сигнал; на самом деле в городке имелся один-единственный телефон — в лавке и Брат Азраил редко хоть кого-нибудь к нему пускал. Так что жили мы довольно изолированно и, в общем-то, я это понимал, а потому пришёл в восторг, когда учительница пообещала дать мне ещё